— Он не хочет, чтобы мы нашли их раньше, — сказала богиня после того, как я едва успел отскочить от здоровенного удава, свалившегося на меня откуда-то с самой верхушки деревьев.

— Что ты имеешь ввиду? — мрачно переспросил Комо. У меня на такой же вопрос дыхания не хватало.

— Тот, кто всем здесь заправляет, не хочет, чтобы мы шли слишком быстро. Не хочет, чтобы мы догнали тех, кто забрал Доменико раньше, чем они придут.

— Куда придут? — уточнил Гав, — Ты знаешь чего-то, что не знаем мы, римлянка?

— Я знаю много такого, чего не знаете вы, — огрызнулась богиня, — Что тебе непонятно? Баал, что властвует в этих местах, не желает, чтобы мы догнали тех, кто похитил наших. Они куда-то идут. Мы тоже должны туда прийти. Разве непонятно?

— Куда они идут? — прорычал Комо.

— А я откуда знаю⁈ — взорвалась богиня. — В храм, в город, может быть даже в термы, потому что им компании не хватает. Выбирай любой вариант.

— Не кипятись, — рыкнул Комо. — Все нервничаем. Я просто не понимаю, откуда ты так много знаешь. Боги здешние, чего они хотят и чего не хотят.

— Ну, я же не спрашиваю вас, что вы на самом деле делаете в Африке, и почему согласились на это путешествие, — фыркнула богиня. — У всех есть свои тайны.

Комо промолчал, только покосился на богиню с некоторой опаской. А дальше нам стало не до разговоров, потому что появились обезьяны. Боги, как же я ненавижу этих тварей! Понятия не имею, какого они вида — я в них не разбираюсь. Точно не орангутанги и не гориллы. Они скакали по деревьям вокруг нас, злобно скаля зубы. Пытались вырвать оружие, бросались дерьмом, кусками коры и даже камнями. Особенно сильно они досаждали Пушку, который плоховато оборонялся от тех, кто нападал сверху. Двоих он все-таки успел перехватить, и с каким же мстительным удовольствием он хрустел их еще живыми тушками!

Наш путь усеяли мертвые приматы — мы сначала пытались отстреливаться, но их было слишком много. Так можно потратить все боеприпасы и остаться ни с чем. Теперь мы отмахивались мачете, однако попасть по юрким тварям получалось далеко не всегда.

Однажды сразу три твари ухватили самого легкого среди нас Гаврилу и потянули наверх. Пришлось снова тратить патроны, а потом ловить псоглавца, которого успели затащить на приличную высоту. Не знаю, далеко ли удалось нам продвинуться, но сомневаюсь, что за день мы ушли больше, чем на семь километров.

На ночь останавливаться не хотели.

— Не знаю, зачем ему Агния и Доменико, — сказал Гаврила, — но не собираюсь идти у него на поводу. Тартария своих не бросает.

С наступлением ночи идти стало даже немного проще. Обезьяны исчезли. Правда теперь появились ночные хищники. Когда ягуар напал первый раз, мы едва успели среагировать. Я шел следом за Гавом. Старался смотреть по сторонам, но усталость брала свое, и все чаще мой взгляд останавливался на его спине, а мысли были заняты только отсчитыванием шагов — через сколько придет моя очередь махать топором. И тут что-то промелькнуло, Гаврила коротко по-собачьи взвизгнул и взмыл в воздух. У меня сработал хватательный рефлекс — я ухватил псоглавца за ногу, отчего тот заверещал еще сильнее, а меня протащило по земле. Только теперь разглядел почти черную тушу ягуара, на которого всем весом навалился цербер. Нащупал револьвер, выстрелил почти в упор в голову хищника. Раз, другой, третий… Первые пули желаемого эффекта не оказали, третья выбила глаз и, похоже, пробила мозг зверя — он рухнул, будто сломанный, разом. Даже не задергался. Гаврила отделался глубокими ранами на плече от клыков зверя.

— Сможешь идти? — спрашивал его Комо со слезами на глазах, тряся за плечо.

— Ты дурной? — вызверился я. — Куда ему идти? Ты его понесешь. Я пойду впереди.

— На мне все быстро заживает, — простонал Гав. — Как на собаке.

— Тогда останавливаемся. Надо отдохнуть, а то даже если догоним их ничего сделать не сможем.

Мы прошли еще немного, пытаясь найти удобное место для стоянки, ничего такого удобного, как лагерь, оставшийся возле реки, не нашли. Пришлось вставать так, на крохотной полянке, которую еще и вырубали по периметру. Самое паршивое — у нас начали заканчиваться запасы чистой воды. Без Доменико поход по джунглям мгновенно усложнился многократно: завтра, максимум послезавтра мы начнем падать от обезвоживания. Или пить воду из луж или ручьев, и я не знаю, что убьет нас быстрее.

— Спасибо, что не дал ему меня утащить, — пробормотал кинокефал уже засыпая. — Не люблю кошек.

Спать этой ночью довелось только Гаву, который потерял достаточно крови, чтобы не реагировать на постоянные нападения всевозможных тварей. Кера сначала заикнулась было о том, чтобы подежурить в одиночку — дескать она совсем не устала и не так нуждается во сне. Но Керы на всех не хватало — джунгли как с цепи сорвались, задавшись целью испортить нам отдых. Хищников почти не было — только под утро явилась какая-то большая кошка, не ягуар. Ее прогнала Кера, ранив в лапу. Хотела догнать и добить раненого зверя, но тяжко вздохнула и отказалось от этой идеи. Кажется, несмотря на всю браваду, богиня тоже устала.

Утром Гаврила был относительно бодр и вполне уверенно передвигался, вот только работать топором, конечно, пока не мог. Пришлось нам с Комо поделить эту обязанность на двоих. Кера тоже не участвовала — отвлекать её от охраны было бы неосмотрительно. Она чаще других замечала опасность заранее. Впрочем, кинокефалу это тоже удавалось, так что несмотря на то, что устали мы с Комо сильнее, продвинуться за день явно удалось гораздо дальше, чем накануне, и это несмотря на ничуть не ослабший натиск джунглей. Проблему с водой полностью решить не удалось, но Кера нашла какую-то лиану, внутри которой вместо ядовитого сока текла чуть сладковатая освежающая жидкость. Не сама нашла — заметила один из редких следов тех, кого мы преследовали. Кому-то из похитителей захотелось напиться, и он эту проблему решил. В дальнейшем мы стали тщательно высматривать такие лианы, жаль, попадались они слишком редко. Или же мы не умели их находить, что вероятнее.

К вечеру Гаврила стал все чаще замечать следы похитителей. Мы сочли это хорошим знаком — значит, мы их догоняем. Джунгли просто не успевают, как раньше уничтожать любые свидетельства присутствия тех, кого мы ищем.

— Они живы, оба, — сказал кинокефал. — Я, наконец, различаю их запах. Думаю, до них осталось не больше пары километров.

Мы с Комо переглянулись.

— Утром догоним, — решил оборотень. — Этот римлянин, наверное, двужильный, раз смог идти половину дня впереди. Но даже я падаю от усталости. Если мы их найдем сейчас, нас просто скрутят, и мы ничего не сможем с ними сделать.

Дурацкое было решение. Наверное, мы просто поддались усталости и привычке, что ночью можно отдохнуть. Только не учли, что давать нам отдых никто не собирался. Нужно было идти дальше, пока были силы, а не надеяться на мифический сон.

Под конец ночи даже Пушок едва шевелился, вымотанный необходимостью каждые несколько минут подскакивать, чтобы перекусить какую-нибудь ползучую тварь. Хищников в этот раз у Баала для нас не нашлось, так что в полночь нас навестило стадо окапи. Несколько десятков миленьких копытных недожирафов будто взбесившись, пытались растоптать нашу стоянку вместе с нами. Я чувствовал себя мясником, да и выглядел так, будто выкупался в крови, и остальные члены экспедиции не лучше. Даже из Керы как будто выдернули стержень.

— Устала, — пояснила богиня на мой вопросительный взгляд. — Он все время давит на меня. Да и на смертных — тоже. Ты этого не чувствуешь, а остальные — посмотри, из них будто высасывают силы!

Это не могло закончиться хорошо. Утром, едва рассвело, двинулись вперед. Удивительно, но нас будто бы оставили в покое, и заросли поредели. Где-то в голове сидела мысль, что это нехорошо. Что нужно удвоить бдительность, что нас заманивают в ловушку… Но сосредоточиться не получалось. Как только стало легче идти, мы против воли начали ускоряться. Гаврила приостановился на секунду, потянул носом.